Декларация пожарной безопасности Казань
ООО "Центр инжиниринга и управления проектами"
Казань, Щапова 14/31, тел: (843) 297-57-25
"МК" выяснил, отчего в России сгорело почти 1 000 000 га лесов
Хоть наша партия власти более чем наглядно связана с лесом и его обитателями, это вовсе не означает, что лесам в России дана зеленая улица. В результате лесо-тоРФяных пожаров нынешним летом мы потеряли около 1 млн. га лесов. И иллюзий, что они, как птица Феникс, возродятся из пепла, никто не питает. Принятый 3 года назад Лесной кодекс скорее похоронит отрасль, чем даст ей бурное развитие.
"МК" проехался по подмосковным лесам и долам и лично убедился в том, что разработчики этого документа за деревьями не увидели леса.
- В Подмосковье Лесной кодекс не работает, - считает глава Шатурского района Андрей Келлер, - Получается, что, разрушив старую систему, которая худо-бедно себя оправдывала, мы не создали новую. Лесоохрану сократили, лесовосстановителей убрали, лесоустройство потеряли...
Мы сидим в кабинете главы района, скажем так, не простого, а достаточно одиозного, известного если не на весь мир, то уж на всю Россию - точно. Чуть в Москве воздух испортится - тут же вспоминают Шатуру. Хотя сам Келлер даже Путину в глаза сказал: мы воздух не портим! Всего 3% нашего дыма в общей задымленности, больше на себя взять не могу!
Нужно сказать, что по части высоких правительственных гостей Шатура недостатка никогда не испытывала. Еще в советские времена тут частенько бывали член Политбюро, министр обороны СССР Андрей Гречко и другие видные военачальники. Сейчас вот в районе попеременно "дежурили" то Владимир Путин, то Сергей Шойгу.
Всем важным лицам главе района так и хотелось рассказать, что каждая 5-я кровать, на которую мы ложимся спать, - Шатура, каждая 5-я тумбочка - снова Шатура, каждый 4-й офисный стол в России - опять Шатура.
Вот ее бренд - мебельный комбинат!
Но всякий раз ему приходится по-армейски лаконично докладывать членам правительственных комиссий про количество очагов пожаров, про трудности доставки горячей пищи огнеборцам или дефицит водоподающей техники.
Потери от пожаров в этом году составили здесь около 3, 5 тыс. га леса, хотя в 2002 г. они были под 25 тыс.
Да, тоРФ и Шатура неразделимы, это как близнецы-братья, устойчивый стереотип. Который сломать невероятно трудно. Особенно если в районе больше всего тоРФяников и лесных угодий - целых 137 тысяч гектаров! А после принятия в декабре 2006 г. Лесного кодекса на все это зеленое богатство из 155 лесников осталось... 24! На брата получается примерно по 6000 га леса - территория обхода сравнима по площади разве что с герцогством Лихтенштейн, Монако или Страсбургом. Не ищите тут арифметической ошибки, ведь среди 24 лесников затесались еще и офисные работники, которые в лес не выходят: бухгалтеры, диспетчеры и пр.
Конечно, сокращение штатов проехалось не только по Шатуре. Так, на 34 тыс. гектаров леса в Ногинском районе лесников осталось в два раза меньше, кроме того, к их лесничеству присоединили еще и балашихинское. А в самом Балашихинском лесопарке, где за порядком присматривали 70 человек, остался - один! Один в лесу не воин - он не успевает не то что за чистотой следить, а даже считать несанкционированные свалки.
В итоге нагрузка местных лесников тоже подскочила с 500 - 600 га до 3000.
В лес ходить некогда и, сами понимаете, некому!
Мест нет и не будет?
Сталкиваясь с очередным массовым сокращением рабочего класса, я всегда мысленно себя спрашиваю: что значит для экономики страны потеря профессионала? Когда он переквалифицируется в управдомы, охранники или еще в кого-нибудь?
Этот вопрос, но уже не мысленно, а вполне конкретно задаю собеседникам - в кабинете главы присутствуют районные чиновники. Если мне, городскому и "асфальтному" жителю, партия прикажет идти в лесники, а я по привычке отвечу "есть", сколько понадобится времени, чтобы стать профи - изучить повадки зверья, знать, какое дерево безнадежно заболело, а какое еще можно восстановить?
По колючему взгляду специалистов понимаю, что таких, как я, в дремучие шатурские леса они и на пушечный выстрел не допустят. И не только потому, что "мест нет". Оказывается, лесник как минимум должен окончить профильный техникум, а еще лучше - институт или Лесную академию.
- Есть патологоанатом - врач по мертвым, - рассказывает один из собеседников, - Но не все знают, что в лесу есть лесопатологи - точнее, были, так как их тоже сократили, но еще раньше, чем лесников. Ну так вот, эти специалисты, как врачи, ставят диагноз, что тут лес, допустим, болен тем-то и тем-то, и назначают ему "лечение". Или приговаривают к сплошной вырубке - когда растения уже ничем не спасти. Сегодня таких лесопатологов по пальцам можно сосчитать, вызываем их из самой Москвы.
Да только ли они выпали из обоймы "лесных братьев"? Ушло государственное лесоустройство. Раньше раз в 10 лет "зеленое богатство" досконально описывалось: приезжала партия спецов, изучала каждую опушку и каждый выдел - на 137 тыс. гектаров леса в районе было 40 тыс. выделов: по однородности леса, почвы и пр. И составляли план мероприятий на следующую десятилетку. Где провести санитарную рубку, где проходную, где заняться восстановлением - всего около 50 разных и нужных лесу мероприятий. Последняя опись была проведена еще в 1999 г., после нее все как отрезало. Что делать дальше, в районе не знают, своих-то силенок явно не хватает...
Просеки, которые мы потеряли
Как мы уже говорили, Лесной кодекс был принят в самом конце 2006 г., когда депутаты Госдумы одной ногой были на каникулах - кто на Багамах, кто на Мальдивах. Разумеется, они не заморачивались над его формулировками. Подписано - и с плеч долой! Видимо, так же в свое время принимался и Закон "О монетизации льгот" - вспомним, как долго от него трясло всю Россию.
После масштабных пожаров теперь понятно, что и леса нужно спасать - но не от огня, а чиновничьей волокиты. Взять борьбу с коррупцией и воровством. Три года назад она наконец добралась и до подмосковных лесов: все работы по заготовке древесины, борьбе с пожарами и т. д. должны проводиться на основе аукционов. Подай соответствующую заявку, дождись (иногда месяцами) ее рассмотрения. А пока она гуляет по инстанциям, лес сгорит трижды!
Дело доходит до смешного. Лежит на делянке два кубометра полусгнивших деревьев - лесник не имеет права, как раньше, подогнать тележку, загрузить их в кузов и взять хотя бы на дрова. Это прямой путь к наживе.
Необходимо объявить конкурс на зачистку территории. И на нем победит та организация, которая предложит минимальную стоимость проведения таких работ.
12 - 13 июня в восточных районах Подмосковья бушевал ураганный ветер, он разметал огромное количество деревьев. По привычке лесники приступили было к разборке завалов, а потом им сказали "Стоп. Вы что - в тюрьму захотели? Нужен открытый и прозрачный конкурс".
Который... до сих пор не проведен, хотя прошло добрых 4 месяца! И никто в нынешней системе управления точно не знает, кто его обязан организовывать. Естественно, сметенные шквальным ветром деревья по-прежнему на "хранении", то бишь в лесу. А в пожары эти участки горели особенно здорово.
Если количество лесников государство сократило в 3 - 5 раз, то не исключено, что во столько же раз увеличилась численность чиновников, которые ими управляют.
Посмотрим на примере Ногинского района. Там (как и в других районах области) существовал лесхоз, в него входило 6 лесничеств, а в каждом работали по 9 - 10 лесников. Они-то и отвечали за сохранность леса, порядок и за поваленные деревья. Героев журнала "Форбс" среди них не было - они просто каждый день совершали обходы и устраняли в лесу всякие безобразия. Обычная рутина.
Сегодня 6 лесничеств, разбросанных в разных частях ногинских лесов, упразднены, их конторки (офисы) заколочены досками и благополучно гниют. Понятие "лесхоз", объединявший лесничества, в Лесном кодексе напрочь отсутствует. А вот обходы (территория, закрепленная за лесниками) теперь именуются участковыми лесничествами.
Чтобы управлять этой малопонятной схемой (да и управлять-то, собственно, некем!), в Москве действуют сразу два ФГУПа: Мослесхоз и Мособллес. Одно из них (на местах до сих пор точно не знают, которое) является исполнительной организацией, а второе - законодательной, с функциями контроля и надзора.
Чиновники не от хорошей жизни заняли кабинеты и надели галстуки. Как правило, все они "вышли" из леса, отбарабанили в нем по 20 - 30 лет, болеют за него душой и отлично понимают, что новая реорганизация - тупик. Но они уже государевы люди, номенклатура; приказы не обсуждают, а выполняют.
Как объяснить друзьям-товарищам по охоте, что в чащах просек не осталось, по ним не проехать и на гужевом транспорте и что на охоту лучше не выбираться? Так и объясняют: не стало в лесу хозяина! А от буреломов и завалов в первую очередь страдают лесники. На "Ниве" по сгнившим стволам далеко не уедешь.
Раньше лесничествам разрешалось вести хозяйственную деятельность, вырубать и продавать деревья - хотя бы от расчистки тех же просек. Лесхозы находились на самоокупаемости, не висели на шее у государства. По новым правилам исчезли все виды пользования лесом, и лесникам вообще запрещено заходить в лес с топором и пилой!
Знаменитый комбинат (та самая каждая 5-я в стране кровать и каждый 4-й офисный стол) сырье везет из соседних областей, из Республики Коми: в своем районе его заготавливать некому. Даже дрова для местных жителей на зиму завозятся из северных регионов страны. Живя в лесу, зайти в него за вязанкой хвороста нельзя.
Такие они - реалии сегодняшнего подмосковного леса. Кстати говоря, Московская область и Ингушетия - два субъекта, которые находятся в прямом федеральном управлении Рослесхоза.
Объявляй аукцион на проведение работ - и пусть на нем победит сильнейший, т. е. тот, кто заявит, что ему потребуются наименьшие бюджетные средства. Уже бывали случаи, когда на такие конкурсы приезжали варяги из Ярославской, допустим, области, никакого отношения к лесу не имеющие и не обремененные парком противопожарной техники. Но побеждали профессионалов и смывались, прихватив "наименьшие бюджетные средства".
Для Андрея Келлера, равно как и для других глав, такое нововведение - настоящая головная боль. В районе есть кому и на чем работать, и уж они-то не кинут земляков на деньги. Но закон суров, против него даже позиция министра МЧС Сергея Шойгу бессильна.
Когда в объятой огнем Шатуре Сергей Кужугетович услышал про эту бюрократическую карусель, высказался в том духе, что на аукционах должны побеждать те подрядные организации, которые имеют надежный парк противопожарных машин, кто способен вступить в схватку с огнем. И это, наверное, правильно.
Только в законе ничего нет про противопожарную технику. А про заманчивые предложения о дешевизне работ сказано черным по белому.
Так и появляются новые хищения, коррупция и бестолковость.
У трех кодексов лес без хозяина
Все эти и другие проблемы Рослесхоз официально именует переходным периодом. Однако "переход" неоправданно затянулся, что и неудивительно. По сути, в России сегодня благополучно действуют (точнее, бездействуют) сразу три Лесных кодекса!
Вы не поверите, но отдельные пункты, не прописанные в новом законе, до 2011 г. "подменяют" два предыдущих кодекса, по идее и здравому смыслу утратившие силу с принятием нового документа.
Такая вот чехарда. Чтобы соблюсти букву закона, необходимо обложиться кодексами и всякий раз пользоваться ими, как шпаргалкой. Но этого, разумеется, никто не делает. Отсюда и результаты.
По данным Рослесхоза, лишь за 2007 г. незаконных рубок в России стало больше на 40%. А объем несанкционированной вырубки деревьев удвоился. По тем же данным, площадь лесов в Московской области за последние годы сократилась на 20% - под интенсивную застройку особняками и жилыми кварталами. Эдак при наличии семи нянек (трех Лесных кодексов!) Москва и вовсе останется без защитной зеленой зоны.
Проблемы "переходного возраста" дорого обходятся обществу, минувшим летом Российские леса заплатили за него сполна. В среднем в день в стране горело около 10 - 11 тыс. гектаров леса, а всего с начала лета до 20 августа, когда наступил перелом, мы потеряли 886 126, 96 га леса.
Нам же навязывают мысль, что виноват в этом не общий бардак, а частник, которому по новому законодательству якобы разрешено брать лесные угодья в собственность. И который ими не управляет, не контролирует. Полнейшая бесхозяйственность и привела к такому печальному финалу.
К большому удивлению я узнал, что лесов в частной собственности в Подмосковье нет - ни одного гектара и даже ни одной сотки. Он по-прежнему государственный, то есть хозяин-то у него есть. Но какой?
Уже три года лесники и лесничие лишены права протоколировать нарушения, накладывать на злоумышленников и поджигателей костров штраф. Эта почетная миссия передана почему-то органам Россельхознадзора. Чьи инспектора (по Шатурскому филиалу всего 2 человека!) обязаны контролировать профилактические мероприятия и охранять леса от пожаров между трассами "Дон", Москва - Челябинск и Москва - Нижний Новгород.
Нагрузка у них еще больше, чем у лесников. Ведь к старым функциям (проверке качества сельхозпродукции, фитосанитария и ветеринария) добавились новые. Вот и разрываются они на части, а может, вовсе и не разрываются, а пустили дело на самотек: ну что могут поделать два сотрудника со 137 тыс. гектаров леса? Что им - больше всех надо?!
- Порядок такой, - рассказывает один из лесников, - Если мы видим нарушителя, сигнализируем о нем Россельхознадзору, авось кто-то когда-то и приедет. Только надобность в нем к тому времени уже отпадет...
Достоверных сведений о том, сколько нарушителей за последние три года понесло заслуженное финансовое наказание, нет.
Гладко было на бумаге
Несмотря на великое множество недоразумений, никакого злого умысла в кодексе не заложено. Намерения у его разработчиков были самые что ни на есть благие: укрепить гражданско-правовые основы лесопользования, децентрализовать управление, сделать его ближе к народу.
Но все получилось с точностью до наоборот. Обычная Российская история: сначала создать трудности, а затем их героически преодолевать.
С принятием Лесного кодекса государство рассчитывало переложить бремя финансовой ответственности на собственника, сделать с нашим непомерным "зеленым золотом" примерно то же самое, что в свое время с ЖКХ. Сначала мы приватизировали квартиры, а теперь платим 100 и более процентов за тепло, воду, услуги коммунальщиков.
Такая же ситуация представлялась властям и с лесами: передать их в долгосрочную аренду. Туда лет на 50 придут богатые инвесторы и станут о них заботиться: охранять, контролировать, высаживать молодняк. Наберут разумные штаты лесников, и все будет тип-топ. Взамен арендаторы, конечно, получали право заниматься бурной хозяйственной деятельностью, заготавливать деловую древесину, покупать и продавать. Но одновременно - охранять, сажать и приумножать.
В лице Мослесхоза (или Мособллеса) власть оставила маленькую службу контроля, так называемое государево око. Нарушит арендатор предписание - накажем. Нарушит еще раз - расторгнем договор! У нас ведь целая очередь из желающих взять в аренду лес!
Гладко было на бумаге. Предприниматели исходят только из прибыли, их задача выкачать из любого начинания как можно больше денег. Вот если бы им разрешили оставить после себя сплошные пеньки, в лесу бы нашлись инвесторы. А так, чтобы еще и заботиться о нем, - таких добровольцев мало. Может, где-нибудь под Архангельском или в Республике Коми они и есть. В Подмосковье таких нет и близко. Еще и по той причине, что в регионе отсутствуют ценные породы древесины, которую можно эшелонами гнать в Китай или в Европу.
С высоты своего служебного положения Андрей Келлер, который лесо-тоРФяными пожарами занимается в режиме онлайн, круглогодично, без выходных и проходных, видит два выхода из положения: либо государство находит в нашенские леса инвесторов и они эффективно управляют этим хозяйством. Либо... переписывает и заново принимает Лесной кодекс.
- В срочном порядке необходимо вернуть профессионалов в лес, - считает он, - Разрешать лесникам вести хозяйственную деятельность, самим зарабатывать средства. Ну и, конечно, вернуть лесную охрану со всеми ее полномочиями.
Глядишь - леса станут гореть реже. Ведь пока в них "хозяйничает" государство, это особо никого и не волнует...
Пожарные Управления и учреждения, территории, пожар